Военная доктрина Пентагона ввела понятие «Пятое поле боя» (5th Battlefield) по отношению к киберпространству. Первые четыре-это земля, вода, воздух и космос. Вне всякого сомнения, сегодня кибербезопасность является интегральной частью военного противостояния во всех четырех пространствах.
Однако, опыт Украины показал, что для национальной безопасности серьезными угрозами могут быть слухи, листовки, печатная псевдопресса, которая создается за счет страны-агрессора и бесплатно распространяется среди населения. Такие методы влияния на умы людей почти не имеют ничего общего с киберпространством. Именно поэтому нужно говорить о еще одном – «Шестом поле боя», пространстве, связанном с сознанием человека, его критическим отношением к медийной и психо-эмоциональной среде.
Войну и насилие можно рассматривать как одну из форм коммуникации, которая появилась в процессе эволюции коммуникации. Во-первых, субъект коммуникации, осознавая, что применение метода убеждения остается неуспешным, переходит к коммуникации методом принуждения. А для эффективного применения принуждения уже используется насилие.
Во-вторых, само насилие и война стали одной из форм коммуникации с высшими силами, с богами. Хорошим примером этого являются “священные войны”, крестовые походы и исламистский джихад. Война и насилие объясняются как способ коммуникации с богом и причины спасения души и попадания в рай. Мол, чем больше крестоносец убил сарацин, тем большую любовь от бога он получил. Чем больше «неверных» забрал с собой шахид, взорвав себя, тем больше девственниц ожидает его в загробном мире.
Вместе с концепцией войны как формы коммуникации появляются и другие атрибуты этого процесса: геральдика, гербы, штандарты, флаги и т.д. Визуальные формы, которые должны выполнять роль аватаров и рассказывать о самоидентификации того, кто их носитель. На гербах изображают львов, орлов и другую живность в зависимости от того, какой месседж хочет послать в мир носящий этот герб.
В наше время это имеет форму шевронов на рукавах военных, которые хотят победить врага также на поле боя эмоций, идей и смыслов.
Для человечества война стала одним из естественных средств коммуникации. Этот факт подтверждает форма организации гладиаторских поединков и рыцарских турниров. Именно в период гладиаторских боев в Риме появились первые лайки и дизлайки. Они определяли – оставить бойца в живых, или дать ему умереть.
Чем более консервативным и менее развитым является человек или сообщество, тем меньше они эволюционировали к другим средствам коммуникации, отличным от насилия. И, тем больше они склонны к формам коммуникации, связанным с насилием.
Эту гипотезу легко подтвердить на примере полномасштабной российской военной агрессии против Украины. Одним из самых успешных российских мемов (нарративов) является фраза «Можем повторить…», которую россияне употребляют в качестве одной из форм гордости за победу во Второй мировой войне, унесшей более 50 миллионов жизней, из которых 8 миллионов жизней были украинскими.
Тем временем, Украина, которая, по словам американского историка Тимоти Снайдера, стала одной из наиболее пострадавших жертв Второй мировой войны, продвигает в информационном поле абсолютно другой нарратив по поводу победы во Второй мировой – “Никогда снова”.
Однако, это “снова” наступило для всех украинцев. Именно из-за этой разницы можно сказать, что российское общество не понимает иного формата коммуникации своей идентичности, кроме насильственного. Самоутверждение российской идеологии о собственной исключительности может быть реализовано исключительно через насилие.
Такая теория может объяснить романтизацию войны в России, а также готовность информационного пространства активно продвигать тезисы и сообщения о возможности применения крайнего насилия – ядерных ударов.
Именно поэтому основная часть российской пропаганды за последний период сконцентрирована на обосновании возможностей применения крайнего насилия. Однако, следует отметить, что российская сторона делает это не первый раз. Кроме того, следует учитывать, что сами рассуждения и информационные кампании вокруг вопросов, связанных с ядерным оружием и его применением являются такой же угрозой для национальной безопасности, как и его реальное применение.
Главная опасность заключается в том, что такая тактика в информационном пространстве больше не имеет ничего общего с концепцией распространения фейков. Это не фейки, а религиозная сектантская вера, которая формируется под воздействием медиа.
Российские власти убеждают свой народ в том, что Украина является источником опасности, точно так же как власти Беларуси убеждают белорусов в том, что источником угроз является Польша.
Таким образом, в полной мере реализовывается суть, так называемой, “теоремы Томаса”. Согласно теореме Томаса (сформулированной американским социологом Уильямом Айзеком Томасом) – “Если ситуации определяются людьми как реальные, они реальны по своим последствиям”. Что это означает на практике?
Самопровозглашенный президент Беларуси Александр Лукашенко сообщил, что Беларусь, якобы может быть атакована тактическим ядерным оружием, после заявлений президента Польши Анджея Дуды о программе НАТО – Nuclear Sharing.
Точно так же, официальные российские лица распространяют фейк о том, что президент Украины Владимир Зеленский заявил о необходимости “превентивного ядерного удара по России”, что является ложью. Поскольку Зеленский говорил о превентивных мерах (в том числе, санкционных) и перед полномасштабным вторжением России в Украину. Речь идет о том, что Россия должна получить жесткий ответ на свой шантаж до того, как Путиным могут быть приняты катастрофические решения, которые уносят с собой тысячи жизней.
Таким образом, российские спикеры, в идеологическую концепцию которых входит использование ядерного шантажа для постоянной эскалации риторики, а также Александр Лукашенко, который является марионеткой Владимира Путина – имеют преимущество в информационном пространстве не по причине постоянного использования дезинформации. А из-за того, что внутренняя политическая дискуссия в России полностью отсутствует. В связи с чем, российские официальные лица не несут никакой политической ответственности за то, что они говорят, кроме ответственности перед Владимиром Путиным.
Тем не менее, именно этот аспект отсутствия дискуссии делает власть Путина крайне уязвимой, при условии эффективного военного ответа на не спровоцированное насилие с их стороны. Иными словами, как было сказано в начале данного материала – успешной коммуникацией с помощью насилия.
Так, удар по Керченскому мосту 8 октября этого года, вне всякого сомнения, был гораздо больше коммуникационным оружием, чем конвенциональным. И, именно по этой причине, необходимо не отбрасывать версию о том, что взрыв на Керченском мосту был организован заинтересованными лицами из российских спецслужб, которые хотели оказать на Путина давление, чтобы он принял решение об эскалации насилия против Украины.
Такое решение Путина было бы в интересах ряда российских политических фигур, заинтересованных в продолжении военных действий, поскольку военные действия способствуют из политической капитализации и доступу к неограниченным финансовым средствам, как, например, Евгений Пригожин и Рамзан Кадыров.
Таким образом, принятие политических решений подвержено влиянию коммуникационных атак на “шестом поле боя”. Чтобы восстановить свою субъектность и легитимность лидера, путин должен был применить насилие – выпустить по Украине почти 200 ракет, из которых целей достигли только 11.
Это создает очертания серьезной угрозы, если конвенциональный конфликт перерастет в ядерный. И, именно поэтому, дезинформация (заведомо неправдивая информация) в отношении потенциального нанесения ядерных ударов может нести серьезные угрозы национальной безопасности и безопасности граждан.
В связи с этим, мы должны наконец прекратить дискуссию о том, как “противодействовать дезинформации”, и начать серьезно рассматривать возможности наказания за распространение дезинформации согласно действующему законодательству.
Например, в контексте статьи 224а Уголовного кодекса Польши – которая предусматривает наказание для того, кто, зная об отсутствии угрозы, сообщает о событии, которое в значительной степени угрожает жизни или здоровью многих людей или имуществу, либо создает ситуацию, которая может привести к убеждению, что такая угроза существует.
Юристы и представители правоохранительных органов должны дать оценку заявлениям должностных лиц Беларуси и России, равно как и потенциальным представителям агентуры российских спецслужб на территории стран Евросоюза, которые “пугают” граждан европейских стран ядерными ударами со стороны России.
Эта дискуссия, в частности, зашла в неконтролируемую фазу после дискуссионных твитов американского бизнесмена Илона Маска, который мотивировал свое поведение тем, что хочет предотвратить ядерный холокост. Однако, на данный момент, угрозы о применении ядерного оружия распространяет только Россия.
К вопросам юридической оценки для опасной дезинформации и пропаганды ядерной войны следует обратить внимание и в связи с последними кейсами в этой сфере. Так, например, это дискуссия об использовании опыта судебного процесса против Фелисьена Кабуги – причастного к работе “Радио тысячи холмов”, которое стало одним из подстрекателей геноцида в Руанде. А также, приговор американскому конспирологу Алексу Джонсу, который наказан за ту информацию, которую распространял в своих телеэфирах.
Автор: Дмитрий Золотухин
Публичное задание финансировано из средств Министерства иностранных дел Польши в рамках конкурса «Общественная дипломатия 2022»
Fot. Mehaniq, Shutterstock via bankier.pl
